–Писатель и эксперт Михаэль Дорфман (Нью-Йорк, США) предлагает коллегам-экспертам и читателям обсудить статью "Американский вопрос: продлить мучения умирающего или облегчить страдания? "
"Мой друг Сильвия, врач и профессор в престижной американской медицинской школе, сказала мне, что если человек дожил до определенного возраста и серьезно болен, то его долг – умереть. «Имеет право уйти?» – переспросил я. – «Нет. Его обязанность – умереть». Я тогда не знал, что 11 лет у нее дома жила мать, страдавшая Болезнью Альцгеймера. Сильвия отказывалась отдать ее в дом престарелых. Уход за теряющей рассудок матерью был центром, вокруг которого больше десятилетия крутилась жизнь в прошлом веселой и успешной семьи. И приведенный вывод стало итогом ее тяжелых размышлений, - отмечает эксперт.
"Проблема в том, что, рассуждая об индивидуализме, американское общество свободного рыночного корпоративного капитализма реально отбирает решение о смерти и вообще медицинском выборе из рук индивидуума. Либералы делают упор на государственные законы и профессиональных технократов, консерваторы уповают на свободный рынок и корпоративных технократов.
Опросы постоянно показывают, что если спросить пожилых людей, находящихся пока в сознании, что для них главное, то они ответят, что им важнее всего оставаться независимыми. На втором месте – страх страданий. И лишь на третьем месте будет желание пожить подольше. Большинство людей не боится смерти, а боится боли и страданий умирания. Имеем ли систему здравоохранения, которая уважает эти желания?", - спрашивает эксперт.
Александр Тимофеев, политолог-востоковед, руководитель аналитического отдела газеты "Служу Отечеству":
Жить или умереть - очень сложный вопрос. Думаю, никто не вправе решать за другого. Да и вправе ли человек вообще решать этот вопрос? Добровольный уход из жизни - это смертный грех, вне зависимости от того, какими мотивами он продиктован. К смерти надо относиться как к неизбежности, но всему свое время, есть время жить - и время умирать. И не нам решать, когда пришло время смерти.
Хотелось бы в качестве дополнения к теме привести случайно попавшие в мои руки записки молодого человека, который знал, что скоро умрет. Эти записки пропитаны любовью к жизни и одновременно осознанием неизбежности смерти:
«... Я всегда думал, что смерть — это страшно. Нет. Страшна не смерть, страшен сам страх смерти. Когда ты осознаешь, что скоро умрешь, перестаешь бояться. Более того, жизнь приобретает новые краски. Я стал чувствовать настроения окружающих людей, научился различать их даже по звукам шагов и запаху...
...Я впервые по-настоящему увидел небо. Мы обычно никогда на него не смотрим, все ходим, бегаем по каким-то делам и даже не обращаем внимания на то, что у нас над головами. А небо — это целая жизнь. Оно никогда не бывает одинаковым, оно всегда меняется, двигается, живет. Небо — это то, откуда мы пришли и куда уйдем...
…Меня поражают голуби, каждое утро прилетающие во двор и иногда садящиеся к нам на подоконник. Они — воплощение чистоты и гармонии, они умеют преданно любить и умирать. И при всем этом они очень жестоки. Голубь способен умереть, если погибнет его голубка, но от также может насмерть забить более слабого в борьбе за пропитание. Они — как люди, но они летают. Я бы тоже хотел научиться летать, чтобы парить в свободном полете на суетящимся миром...
… Я всегда хотел научиться рисовать, но у меня никогда не получалось. А вот вчера ночью мне приснилось, что рисую — хорошо рисую. Только это был какой-то странный и непонятный рисунок — крест с распятым на нем человеком, на перекладине сидит большая птица. Крест отбрасывает тень, но вместо тени птицы видна тень черта с длинным свисающим хвостом. Я вижу этот рисунок перед глазами, но не могу его повторить наяву. Странно, но он меня не только не пугает, он просто не вызывает эмоций. Я ли его рисовал?...
… Я очень полюбил читать. За последние 3 месяца я прочитал столько, сколько не прочел за всю жизнь до этого. Меня поразил Достоевский, особенно «Дневники писателя» и «Братья Карамазовы». О Булгакове даже не говорю - «Мастера и Маргариту» перечитал за неделю трижды. Медсестричка принесла старенький сборник Блока — я, который раньше терпеть не мог поэзию, зачитался до полуночи. Жалею, что читать все это стал так поздно...
…О чем я жалею, так это о том, что так и не успел влюбиться — по-настоящему, до умопомрачения. Как, наверное, прекрасно — гулять с любимой до рассвета, выбирать ей цветы и подарки, делать неожиданные приятные сюрпризы, томиться в ожидании звонка, ощутить себя отцом, вскакивать по ночам к ребенку, прижимать его к себе и убаюкивать... Я не успел, и жалею только об этом...
… Еще я жалею, что очень огорчу бабушку.
Очень боюсь, что она не переживет известия о том, что я умер. Но
надеюсь, что мы все равно встретимся — там, наверху, в этом красивом
бездонном небе. Сначала с мамой и папой, потом с ней. И мы все снова
будем вместе...».
Ему было 17 лет. Последнюю запись он сделал
вечером, а ночью умер. Его родители погибли в автокатастрофе, когда ему
было 12, он остался с бабушкой. Она умерла за три дня до него, ему
просто побоялись сообщить.
Герман Янушевский, социолог и системный аналитик:
Да уж, действительно, американский вопрос. И только американский. Только проблема США, если быть точным. Ибо нигде более в мире, ни в каком цивилизованном обществе такой проблемы нет. Она может существовать только в обществе торжества чистогана, неудержимой власти капитала, пренебрежения к глобальным человеческим ценностям, презрения к человеку, к идее семьи, духовного наследования. Если говорить примитивно конкретно, как любят либералы, то представьте себе.
Молодые люди (разнополые, разумеется,) создают свою семью, свою организацию, рожают детей как свое воплощение, как продолжение их рода, воплощение их предков. Родители тратят жизнь, не говоря о деньгах, вкладывают душу в своих детей, работают сверх сил, дабы обеспечить их развитие. Но проходит время, родители становятся немощными. По логике либерализма, если от предмета нет проку, его утилизируют. Так и со стариками. Следует убить, если старик не выполняет своего долга умереть вовремя.
Это что же за такое общество, где царят такие нравы? У меня много знакомых, которые счастливы тем, что обеспечивают жизнь и больным альгеймером, и слепых с глухотой, и парализованных... Люди понимают, что это ИХ КРЕСТ, который они обязаны нести с честью! Брат моей жены почти 15 лет после пенсии ухаживал за недееспособной ТЕЩЕЙ! Поил, кормил, водил в туалет, мыл в ванной или бане!! И у него при этом даже и на секундочку не могла зародиться мысль о желании ей смерти или даже ропота! И когда она в 96 лет скончалась, ни у него, ни у родных не проявилось чувство удовлетворения от её смерти. все так же глубоко переживали.
Мне не хотелось высказываться по этой теме. Она настолько отвратительна, насколько отвратительно то общество, в котором она могла возникнуть как социальная проблема. А как же с долгожителями - финансовыми олигархами с Уолл-стрита? Вот уж кому хочется жить! Только у их наследников не возникает проблемы их умерщвления.
Александр Тимофеев, политолог-востоковед
